2  ПАУТИНА ЗАЗЕРКАЛЬЯ

Книги на столе, книги на полу, книги, которые Олег впервые после приезда извлек из большого чемодана, – пожалуй, единственная ценность, привезенная им год назад в Израиль.

Когда-то, еще в детстве прочитал Олег в одной книжке, как была найдена Венера Милосская. Прекрасная. И совершенно целая. Но, на беду, попала она не к тем людям, не в те руки, и не смогли они оценить и сохранить ее. Тогда-то Олег и определил свою судьбу. Найти бы свою Венеру! Главное – быть готовым к встрече с ней.

Олег стал археологом. И где бы он ни был, не переставал искать ее, свою Венеру. Ведь она есть, она лежит где-то под слоем песков и лет. Шли годы, а прекрасная Венера оставалась недоступной и непостижимой.

В Израиль Олег решился ехать лишь тогда, когда остался без любимой работы. В стране было не до археологии, нечем было платить зарплату шахтерам. Кроме того, лет пять назад уехал туда его университетский научный руководитель Яков Моисеевич Гольдберг, с которым Олег и после института был дружен.

Всякими правдами и неправдами Олег раздобыл через общих знакомых тель-авивский телефон профессора и позвонил ему сразу по приезду из аэропорта.

– Ты приехал? Ты уже в Израиле? – удивленно переспросил Яков Моисеевич. – Один? С семьей? А сколько вас? Трое? Почему же ты не позвонил заранее? Что же придумать? Ты, вот что, поезжай на Север. В Галилее сейчас идут раскопки. Там легче устроиться. И учи язык. Для тебя это – главное. И звони, не забывай.

Олег положил трубку и растерянно посмотрел на Таню, стоящую рядом с Анютой на руках.

– Ты же говорил, вилла у него, – сказала Таня, губы ее задрожали.

– Ну не может он сейчас. Ладно, все образуется, не плачь.

К счастью, удалось устроиться в общежитии Центра Абсорбции, а потом и снять квартиру.

Весь год было не до науки. После ульпана Олег поехал на раскопки. Действительно, работа была. Но ненадолго, ведь сезон близился к концу. И – физическая. «Ученых здесь много, а кто-то должен и землю копать», - объяснил ему толстый и лысый начальник в пестрых шортах и футболке с надписью «PLAYBOY». Олег психанул, уехал и на следующий день устроился на алюминиевый завод.

И вот теперь он смотрел на рисунок Давида, и холодок в груди растекался по телу, вызывая озноб. Неужели это и есть то, что он так долго искал? Неужели это его Венера? Эти каракули, эти иероглифы… Ведь это буквы древнего иврита. Так писали евреи три тысячи лет назад! Может быть, подделка? А если нет? Если это настоящее? Судьба дает ему шанс. Но сначала нужно перевести надпись.

После некоторого колебания (поздно уже) Олег позвонил профессору.

– Текст на древнем иврите? – переспросил Яков Моисеевич. – Ты уверен? Завтра утром перешли мне по факсу. Я посмотрю.

Олег положил трубку и задумался. Завтра придется пропустить день на работе. Не хотелось бы, но… Судьба дает шанс.

За окном тихо шумела ночь. Высоко в небе ослепительно сияла полная луна.

Высоко в небе ослепительно сияла полная луна, расплескав бледный свет по кровати, по двум телам, бесстыдно обнаженным, раскинувшимся в изнеможении. Не было сил даже шевельнуться, и Давид неподвижно смотрел на ночное светило, встречая его взгляд с покоем в душе, наполненной счастьем.

Но для полного счастья не хватало самой малости: Давид проголодался. Сказать Рае? Он содрогнулся при одном воспоминании о сосисках.

– Есть хочешь? – угадав его мысли, тихо спросила Рая.

– Хочу, –согласился Давид без особого энтузиазма.

– Идем! – Рая вскочила и, как была, нагишом устремилась на кухню. Давид последовал за ней.

Как по волшебству, из холодильника возникло блюдо, а на нем… Это была мечта Давида – курица, запеченная в духовке. С майонезом и чесноком. А холодная – еще лучше. Так вкуснее.

Ели прямо руками, обгладывая косточки. Давид никак не мог насытиться, ему казалось, что вкуснее он в жизни ничего не ел. Он смотрел на Раю и не понимал. Неужели это она, его жена? Вот она сидит рядом, не стесняясь наготы своей, и это так естественно, будто она отродясь не носила одежды. Давид любовался ее волосами, слегка растрепанными, но от этого еще более красивыми, округлыми плечами, грудями, по девически высокими и упругими, и сердце его замирало от любви и нежности.

Рая встала, вытерла руки бумажной салфеткой и сказала:

– Ты доедай, а я пока кофе приготовлю.

Давид насторожился. Та, реальная Рая никогда не готовила черный кофе, предпочитала растворимый, который Давид пил лишь изредка, когда забывал купить зерна.

Но взвизгнула кофемолка, и кухня наполнилась волшебным ароматом. Кофе получился потрясающий. Давид пил мелкими глотками, растягивая удовольствие, и ему было так хорошо, как, может быть, в жизни никогда не было.

Вот и кончился кофе в чашке. Только гуща на дне. И на губах осадок. Но не горчит, как обычно, а лишь обострился вкус и аромат.

Давид облизнул губы, встал, подошел к Рае, заглянул в глаза, бездонно темные, манящие, заглянул, как в зеркало, потому что увидел в них то, что чувствовал сам. И поцеловал ее. Не страстным поцелуем, а легко коснулся губ, делясь переполняющей его нежностью. Медленно поднялась Рая со стула, руки ее взлетели, обвили Давида, и ощутил он ее горячее тело…

…Огромный зал казался бесконечным, не было стен, вместо них зеркала бессчетное количество раз отражали Давида, стоящего посередине, и мириады двойников анфас, в профиль, спиной к нему стояли неподвижно и растерянно. Давиду было страшно. Он знал, что где-то есть дверь, но не видел ее. Он забыл что-то важное. То ли знак, то ли ключ, то ли слово… Что-то важное… Но что? И где та дверь? Ах да, в ней нет отражения. Взгляд метался от зеркала к зеркалу, натыкаясь на испуганные глаза двойников. А они приближались. Не шагами, а как-то рывками. Вот они стояли поодаль, а вдруг стали чуть ближе. И пространство сужалось, оставаясь бесконечным. А ноги онемели, стали неподъемными, словно увязли в холодном стекле. А двойники все ближе, ближе, ближе… Нет выхода…

– Давид, ты идешь на работу? – откуда-то издалека донесся голос Раи. И разлетелись зеркала, исчезли двойники. Давид открыл глаза.

Утреннее солнце залило спальню ослепительным светом. Давид испуганно взглянул на часы. Половина восьмого. Проспал! Автобус уже давно ушел. Огорчиться бы, но Давид даже обрадовался: Наконец-то есть возможность выспаться. А работа… Нет, сегодня отдых.

– Я еще посплю, – пробормотал Давид, зарываясь в подушку, прячась от солнечного света.

А солнце лучилось в небе, лаская и опаляя.

На почту Олег пришел к открытию. Быстро отправил профессору факсом рисунок и вернулся домой к своим книгам. Коль уж не пошел на работу, нужно использовать это время, благо, дома никого нет. Таня пошла наводить порядок на какой-то вилле, а Анюта в садике.

Но поработать не удалось. Заголосил телефон.

– Олег, что ты мне прислал? – голос профессора был взволнован. – Что это за надпись? Где ты ее нашел?

Сказать? Не говорить? Олег растерялся. Если это, в самом деле, уникальная вещь, Яков Моисеевич примчится немедленно. И тогда… Заберут, увезут… Была Венера, да сплыла. А он хотел сам стать первооткрывателем. Нет, не оставить зеркало себе. Но провести начальные исследования, так сказать, застолбить участок. Не о славе и почете идет речь, работу получить бы!.. Впрочем, пока он сам не знает, что это за зеркало.

– Это, Яков Моисеевич, дал мне один знакомый. Говорит, рисунок на раме зеркала. Я это зеркало еще не видел…

– Так сходи посмотри! – рассердился профессор. – Ты же специалист, сможешь разобраться, что к чему. Потом позвони мне. Жду!

И, не дожидаясь ответа, бросил трубку.

Сходить, посмотреть… Давид на работе. Значит, только вечером. Хотя… Может, дома жена? Позвонить можно. Где-то телефон был записан…

Раю звонок застал у двери. Не сразу. Не очень охотно, но она согласилась показать Олегу зеркало.

– Нет, не сейчас. Я ухожу. Вернусь в двенадцать. Тогда приходите. Знаете, где мы живем? Запишите адрес…

Медленно, очень медленно выплывал Давид из пучины забытья. Постепенно оживала в памяти прошедшая ночь, казавшаяся фантастическим сном, и не хотелось просыпаться, чтоб не пережить разочарование. Но сколько можно спать?

Давид открыл глаза и сел на кровати. Вот оно, зеркало. А окно почему-то не слева, а справа. Зеркальное отражение… Он в зазеркалье! Мало того, что не вернулся в свой мир, так еще и проспал! Впрочем, не жаль. Интересно, как Рая восприняла его отсутствие утром? А никак. Она встает на два часа позже. Наверняка решила, что ушел на работу. А он устроил себе выходной. Можно познакомиться с этим миром. Есть время.

Позавтракав остатками курицы из холодильника, Давид оделся и решил сходить на прогулку.

Открыл входную дверь, выглянул. На лестничной площадке было пусто и тихо. Давил ступил за порог, медленно закрыл за собой дверь, сунул руку в карман за ключом… Что-то мигнуло, и он увидел эту дверь с внутренней стороны. Он стоял в комнате перед дверью. Это казалось невероятным. Снова открыл дверь, шагнул в нее. Ничего. Не закрывая дверь, сделал шаг к лестнице… И вошел в комнату.

И тогда Давид понял: в этом мире нет для него места. Здесь он гость, не более того. Но пришла еще одна мысль, от которой все внутри заледенело. Что если в зазеркальном мире у зазеркальной Раи есть свой зазеркальный Давид? И если есть, где он?

«Нет уж, пора сматываться», – подумал Давид и бросился в спальню. Подошел к зеркалу, но остановился, услышав голоса.

– Вот это зеркало, – сказала Рая, входя в спальню. Следом появился Олег. – Кофе приготовить? Я сейчас.

Рая вышла, а Олег застыл у зеркала, жадно осматривая каждую деталь.

Давид обмер. Он стоял в полуметре от Олега, сразу за стеклом, физически ощущая на себе его взгляд. Но во взгляде ничего не отражалось. Олег скользил глазами по стеклу, по раме не замечая притаившегося в глубине Давида.

«Не видит, – с облегчением понял Давид. – Но что делать? Выйти сейчас?» Давид представил, какой эффект произведет его появление, и решил: лучше подождать.

Олег разглядывал каждый завиток резьбы, каждую деталь, каждую мелочь, изо всех сил стараясь сдержать ликование. Он видел все – начертание букв, структуру древесины, приемы резьбы… Если это и подделка, то абсолютно достоверная. По признакам, известным лишь специалистам, Олег почти наверняка мог сказать, что перед ним подлинник. Но три тысячи лет!.. Как же оно сохранилось? Это было похоже на чудо.

Ну почему это чудо попалось Давиду? Ему не место на стене с линялыми обоями! Давид никогда не сможет оценить всю ценность, уникальность находки! Уговорить, убедить, выкупить! Украсть, наконец! В этом раритете его спасение, возможность вырваться из рутины будней, заняться любимой работой.

– Вот и кофе, – Рая внесла поднос с двумя чашками и поставила на тумбочку у кровати.

Олег кивнул, но отойти от зеркала не смог. Рая подошла к нему, стала рядом.

Теперь они вдвоем смотрели на Давида за зеркалом, не замечая его. Давиду это показалось забавным, он ждал, что же будет дальше.

– Это, в самом деле, старинная вещь? – спросила Рая.

– Пока не знаю, – осторожно ответил Олег. – Проверить надо. Углеродный анализ…

– А сколько она может стоить?

Олег едва скрыл радость. Теперь дело в цене. Только в цене.

– А сколько вы за него хотите? – спросил он.

– Ну… Я не знаю… Эта вещь, наверно, дорогая. Может, тысяч пять. Нет, я не продаю, просто интересно.

Олег задумался. Если это подлинник, то ему нет цены. Любой музей купит, может, за сотню тысяч долларов. А на аукционе цена может дойти до миллиона. Но говорить об этом нельзя. Солгать тоже нельзя. Полуправда?..

– Вот эта надпись, – Олег провел рукой по буквам на раме. – Она сделана на древнем языке…

Рая уважительно погладила буквы с другой стороны зеркала.

– Это древний иврит, – продолжил Олег. – А этот иероглиф…

Он поднял руку и коснулся иероглифа вверху в центре. Одновременно и Рая, скользнув рукой по раме, коснулась иероглифа. И на нем их руки соприкоснулись. Словно искра мелькнула между ними. Словно беззвучный гром сотряс мир. Олег оторвал взгляд от зеркала, взглянул на Раю, окунулся в ее глаза, бездонно темные, призывно манящие, и, сам не сознавая, что делает, одним шагом преодолел то малое расстояние, что было между ними, и ее полураскрытые губы устремились ему навстречу. И оба задохнулись в поцелуе, таком жадном, будто пытались выпить друг друга. Не стараясь унять охватившую его дрожь, Олег сорвал с Раи блузку, расстегнул лифчик, бросил на пол, а Рая неловко, торопясь, расстегивала его рубашку. Как змеиная кожа, сползли джинсы, а за – ними и то немногое, что еще оставалось.

Олег лихорадочно покрывал поцелуями глаза, шею, грудь. Вдруг Рая с неожиданной силой потянула его на себя, повалила на кровать, обхватив ногами…

Одеревенело смотрел Давид на них сквозь зеркало, то пытаясь уйти, но не в силах оторваться, то порываясь вмешаться, но тут же останавливаясь, понимая, что его странное и нелепое появление приведет к чему-то непредсказуемо страшному. Он уже не понимал, что происходит, и лишь тупо смотрел, не в силах шевельнуться.

– Ты не пошел на работу? – услышал он сзади удивленный голос и оглянулся, с трудом оторвавшись от зеркала. Рая, другая, зазеркальная Рая встревожено смотрела на него, стоя у двери. Давид снова глянул в зеркало на сплетение в экстазе тел. Рая подошла, стала рядом.

– Ты не заболел? – спросила участливо.

– Видишь? – Давид ткнул пальцем в зеркало.

– У тебя круги под глазами и вид усталый. Еще бы, после такой ночи!.. – сказала Рая. – Пойдем обедать.

И потянула его на кухню.

…Они лежали на кровати, постепенно приходя в себя.

– Ой, я же опаздываю! – спохватилась Рая. Вскочила и стала быстро одеваться, собирая разбросанную одежду.

Олег надел рубашку, натянул джинсы и снова подошел к зеркалу. Все произошло мгновенно, как удар молнии, это было прекрасно. Но… Почему?.. Никогда с ним такого не было. Будто затмение нашло… Что-то в этом зеркале есть таинственное и непостижимое. Нет, упустить его нельзя!

Рая подошла, обняла его сзади.

– Мне было хорошо, очень хорошо, – прошептала.

– Мне тоже, – так же шепотом ответил Олег.

– Сама не понимаю, как это случилось. Может, дело в зеркале?

Олег вздрогнул, напрягся и сказал:

– Не в зеркале – в нас! – И добавил: – А зеркало – просто очень старая вещь. Мне хотелось бы купить его, я ведь специалист по древностям.

Рая отстранилась от Олега.

– Об этом поговори с Давидом. Вечером, когда он придет.

Треснуло что-то хрупкое, и снова перед зеркалом два чужих человека.

– Я вечером позвоню, – сказал Олег и поспешно вышел.

– Ой, я же опаздываю, – спохватилась Рая. – Ты пока отдыхай. До вечера!

Она убежала, а Давид доел борщ, удивительно вкусный, давно он такого не пробовал, посидел, глядя в пустую тарелку. Его тянуло в спальню, но идти туда не хотелось. То, что он видел через зеркало, было дико и неправдоподобно. А может, все это привиделось, померещилось? Может, это причуды колдовского стекла? Давид встал, ноги сами понесли его, упирающегося, в спальню.

За зеркалом было пусто и тихо. «Показалось», – подумал Давид. И увидел на тумбочке около кровати две чашки с нетронутым, уже остывшим кофе.

Олег позвонил профессору. Яков Моисеевич ответил сразу, видимо, ждал.

– Я видел зеркало, – сказал Олег. – Мне кажется, это подлинник. Невероятно, но оно прекрасно сохранилось. А ведь это 8 – 9 век до нашей эры… знаю, что не может быть. Но я видел!

Олег говорил спокойно и даже как-то безразлично. Ему вдруг показалось, что все-таки не это главное в жизни. Хотя, что главное, он так и не определил.

А профессор взволновался.

– Ты уверен? Ты не ошибся? Срочно нужно провести экспертизу. Любым способом необходимо получить это зеркало! Спроси, сколько за него хотят. Купим. Только не говори истинную стоимость. Заплатим в разумных пределах – тысяч 15 – 20. Договоришься – позвони.

Олег перебил профессора:

– А надпись? Вы перевели?

– Перевел. Здесь что-то непонятное. Похоже, это культовый предмет. Ручка под рукой? Записывай…

Один шаг до реальности. Всего один шаг. Но Давид стоял и не решался этот шаг сделать. Что-то удерживало его. Он не сразу понял, что именно. Потом дошло: одежда! Он пришел сюда в одних плавках. Значит, так же нужно и выйти. Давид не знал почему, но подсознательно чувствовал, что это так. Разделся, шагнул. Чуть потемнело в глазах, кольнуло в висках, и за спиной – тихий хрустальный звон.

Вот и вернулся. Что теперь? Ждать, пока Рая, реальная Рая придет с работы? Говорить с ней? Даже думать об этом невыносимо. Уйти в зазеркалье? В тюрьму? Еще хуже…

Давид оделся и вышел.

Он долго блуждал по улицам, опаленным хамсином, не ощущая жары, не чувствуя времени. И думал, думал…

Зазеркальный мир, прекрасный мир. Там уютно. Но это – чужой мир, и он всего лишь гость в нем. Можно приходить туда ненадолго, а вот остаться – нельзя. Что же, так и оставить? День здесь, ночь там? Тайком от всех? Изменять жене реальной с женой зазеркальной?  И наблюдать, как реальная жена изменяет с реальным же любовником? Голова идет кругом. Вот поменять бы их местами! Чтоб реальную Раю – туда, а зазеркальную – сюда! Идеальный вариант. Жаль, невыполнимый. Хотя… Как знать? Сначала было полностью зеркальное отражение. Сейчас симметрии почти не осталось. Даже на обед обе Раи пришли в разное время. Надо бы разобраться.

Давид повернулся и направился домой.

Рая сидела на кухне с чашкой кофе и сигаретой. В салоне орал телевизор.

– Ты сегодня рано, – удивилась она. – Что-то случилось?

– Нет, ничего, – ответил Давид и ушел в спальню. Он еще не был готов к разговору.

Коснулся иероглифа, и еще не умолк хрустальный звон, когда Давид оказался в зазеркальной спальне. Оглянулся – пусто и здесь, и там. Сел на кровать в ожидании.

Вскоре открылась дверь, в спальню вошла Рая.

– Отдохнул? – спросила.

– Отдохнул, – подтвердил Давид.

– Кофе хочешь?

– Сейчас нет.

Давид очень хотел кофе. Такого, как готовит эта Рая, волшебного, ароматного напитка, какого он не пробовал уже давно. Что же это за мир такой? Давид почувствовал, что этот мир засасывает его, как трясина. Ему уже не хотелось возвращаться, хотя умом он понимал, что этот мир чужой, что здесь он – пленник. Невозможно уйти, и нельзя остаться. Страшно. Но нужно решать.

Давид встал, и что-то изменилось в этом мире. Давид смотрел на Раю, любимую и желанную. Подойти бы к ней, обнять, сорвать с нее одежды, повалиться с нею на кровать… То же желание прочитал он в ее глазах. Он решил. И шагнул… назад… к зеркалу… Все вокруг зыбко колыхнулось, будто волна пробежала.

– Куда ты? Любимый! – вскрикнула Рая и бросилась к нему.

Но Давид попятился, спиной нащупывая проход, и… уперся в стеклянную твердь. Он резко обернулся, лихорадочно стал ощупывать руками зеркало, вдруг встретился глазами со своим двойником и с ужасом понял, что проход закрылся.

В отчаянии Давид колотил руками холодное стекло, а двойник стоял и равнодушно смотрел на его жалкие попытки, пока ему это не надоело. Он отвернулся, по зеркалу пробежала рябь, проступило отражение глупой, растерянной рожи. Давид не сразу понял, что он видит себя, настоящего, реального, навсегда запертого в зазеркальном мире. Он прислонился лбом к ледяному стеклу и заплакал.

Ласковое прикосновение больно ужалило, Давид обернулся. Рая обняла его и прошептала:

– Любимый…

Давид хотел вырваться из ласковых, но цепких объятий. И не смог. Они становились все крепче, уже нечем было дышать. В глазах потемнело…

А за хрустальной гранью, в реальном мире Давид, совсем такой же, как реальный, но все-таки чужой, огляделся, провел рукой по раме зеркала, усмехнулся и вышел.

– Ужинать будешь? – спросила Рая, не отрываясь от кроссворда.

– Буду, – ответил Давид. – А что на ужин?

– Возьми спагетти с сосисками, стоят на плите.

– Это хорошо, обожаю спагетти, – отозвался Давид и сел за стол.

За ужином Рая  сказала:

– Сегодня приходил твой знакомый, смотрел зеркало.

– Да? И что он сказал?

– Он хочет купить его.

Давид задумался.

– А что, можно и продать. Думаю, эта штука стоит немало.

– Сколько, как, по-твоему? – оживилась Рая.

– Запрошу тысяч двадцать, а там – посмотрим, – ответил Давид.

Вечером позвонил Олег.

– Давид, ты не мог бы ко мне придти? Есть разговор.

– Ты хочешь купить зеркало? – деловито спросил Давид.

Олег замялся:

– Вообще-то, хочу. А что, ты согласен продать?

– Почему бы и нет? Пятьдесят тысяч, и забирай, – голос Давида был спокоен и холоден. Олег даже на мгновение подумал, Давид ли это. Голос его, но интонации… И такая сумма…

– У меня таких денег нет. Кроме того, мне нужно еще посоветоваться со специалистами…

Давид холодно перебил:

– Как хочешь. Будут деньги – приходи.

И положил трубку.

– Ну, что, купит? – спросила Рая.

– Конечно, купит. Теперь он на крючке, – ответил Давид и подумал: «Надо много, везде, в каждом городе таких... как их люди называют? Мышеловок!»

Поздней ночью, когда Таня и Анюта давно спали, Олег сидел на кухне за столом, вглядывался в каракули, изображенные Давидом, и перевод их, продиктованный Яковом Моисеевичем:

КРУГЛАЯ ЛУНА ОТКРОЕТ ДВЕРЬ В ДОМ ТВОЕЙ МЕЧТЫ. И МЕЧТА ТВОЯ СТАНЕТ ТЮРЬМОЙ ТВОЕЙ. ДА ПОМОЖЕТ ТЕБЕ...

И дальше следовал загадочный иероглиф. Он манил, притягивал, и Олег уже сгорал от нетерпения прикоснуться к нему…

Назад